bbclinics.ru

В сборнике Н.Е. Ончукова «Северные сказки» — сказки, рассказанные разными людьми, записанные близко к их словам.Почти все рассказы про леших там больше похожи не на сказки, а на свидетельства очевидцев. Часто записаны даже не в виде сказки — какой-то сюжет, какие-то события, — а в виде списка встреч с лешим. Лешие всегда где-то рядом.

а) Мы ходили в лесях. Пала погода, большая погода. Мы стрелили оленя, я к нему. Вижу, батюшка стоит, оперся на ружье. Подхожу, смотрю, ни батюшки, ни оленя, видно, так прикохло. Хожу, рыцю: «Батюшка, батюшка». А погодища родилась великаяю Вижу будто отец идет и с псом и зарыцял будто свой отец. Тут, вижу, с островинки выстал отец и зарыцал, а другой-то словно протаял, провалился.

в) Сюземский старик, Николай Кузьмин, промышлял рыбу в Островастом озере и хотел в избе спать… Не дало, выжило: ходит, гремит по крыши. Выйдет Николай с трубой (с берестом горящим), засветит; три раза выходил, потом все-таки не мог спать и под зарод спать ушел.

в) В лесях ходючи на всякую штуку попадешь. Он попужать-то может. Ночью не всегда сразу к фатерке попадешь, иной раз верст на пять ошибешься. Иду я раз один зимником. Нет фатерки и нет. И тут сзади меня кто-то ка-ак побежит, да захлопает в долоши. Я его матюгом, он и убежал. Боится матюга.

а) В Нёноксы шел Петр Коковин по Солоному ручью, искать коня. Ему встретилса Павел Васильевич Непытаев с уздами, на солнце блестят. Павел Петру и говорит: «Куда пошел?» — «Коня искать, натти не могу». Павел и захохотал: «Ха, ха, коня не может натти!» А на самом деле Павел Васильевич некуда не ходил.

е) Мой батюшка полесовал по путикам. А бор-то све-етлый был! Видит мужик: идет впереди Василий с парнем. Батюшка и рыцит: «Василий, Василий, дожди меня». А они идут, будто не слышат, сами с собой советуют и смеются. Он их догоняет, а они все впереди. Перекрестился он и вспомнил, что праздник был Казанской Божией Матери. Это ему Бог показал, что в праздник нельзя полесовать.

Лучше всего рассказывает Кашин Петр Максимович. Он с одной стороны в леших не верит, а с другой — постоянно слышит серьезные рассказы о них от своих знакомых.

б) На Кобелихах, за десять верст от Нёноксы, на пожнях была изба. Покойник Иван Чудинов ходил рябов промышлять, и в избушку ночевать пришле. Когда ночь пристыгла (он ничего не боялса), его в этой избушке несколько раз за ноги к дверям сдернуло. Он помателярса, поматерялса, да не вытерпел и ушел под зарод спать. Тут ночь и проспал.

Другие рассказы, охотника Ивана.

д) Понесли хлеб в лес. А солнце уж село. Дяинька и рыцит: «Филип, Филип, или ужинать!» А тут река, да ельник угрю-юмый! Из этого-то ельника выходит мужик высокий, глаза светлые, собачка на веревке. Пала дяинька на земь. А он-то над ней свистит, да галит, да в долоши клещет. Пришел Филип, а она чуть жива. Привел ее в избушку да и ну ругать, что после солнца рыцит.

ж) Девчонки ушли в лес по ягоды, да что-то долго домой не шли. А мать и сказала: «Черт вас не унесет, ягодницы». Девочки вышли на лядинку, вдруг он и показался со своими детками. Говорит им: «Пойдемте, девки, со мной». Они приняли его за деда и пошли вслед. И повел их лесом, где на плечи вздымет, где спустит. Они как молитву сотворили, а он им: «Девки, чего вы ебушитесь? Не ебушитесь!» И привел их в свой дом, к своим ребятам, человек восемь семейства. Ребята черные, худые, некрасивые.Источник tykywak.livejournal.com

д) За четыре версты к посаду (от Нёноксы) у моря, на ямах (на реке) стоял карбас с солью. Павел Коковин караулил карбас. Кто-то по грязи идет, тяпаится: тяп, тяп, тяп. Павел его спросил: «Кто идет?» Тот молчит; он еще спросил, до трех раз. Тот все молчит; Павел и матюгнулся: «Кой кур идет не откликаится!» Лешой пошел и захохотал: «Ха, ха, ха, кой кур идет не откликаится! Кой кур идет не откликаится!» Паша в каюту ускочил, одеялом закуталса, а голос тут все, как и есть.

б) Шли мы в лес, вижу, стоит мужик большой, глаза светлые. «Ты, мужик, — говорю, — когдашний?» — «А я, — говорит, — вчерашний». — «А какой ты, — говорю, — большой, коли вчерашний». — «А у меня сын годовой, а побольше тебя головой». Побаяли, побаяли, отец что-то смешное сказал. Он захлопал в долоши и побежал, засмеялся.

г) А то раз собрались у избушки. Он и начал собак пужать да рыть. Мы вышли из фатерки, да и зачали его матюгать… Иной раз и страшно: как это гугай-то в лесу рыцит, и собака лесовая дает. Налетит это гугай к фатерке и на березу. Страшно.

г) Из Куи о морё, на Зимном берегу, лешой унес будто бы девушку в Зимну Золотицу, за тридцать верст. Ехал какой-то из Золотицы на оленях, она ревит, он ей взял и привез домой. Старухи замечают, скажот кто: «Уведи тя лешой!». И уведет.